frezernem.ru

Возможно, если бы писательницы когда-нибудь встретились, Шарлотта поняла бы, что у нее гораздо больше общего с Джейн, чем она могла себе представить.

С первого взгляда видно, что Шарлотта и Джейн кардинально различались как по характеру, так и по своей творческой манере. Шарлотта кажется воплощением романтического образа страдающего литератора, который создает свои мрачные истории о человеческих страстях в темном доме на холодных вересковых пустошах. писатели-романтики, которых она и ее сестры читали в детстве — Байрон, Шелли, Вордсворт, — считали себя одиночками, удалившимися от общества и непонятыми им. Вдохновение они черпали в природе и богатой духовной жизни.

Неудивительно, что Шарлотта находила книги Остин пресными. Прочитав «Эмму», она писала, что Джейн «совершенно неведомы страсти… и даже чувства представляются ей лишь случайными родственниками, вежливыми, но недалекими, слишком частое общение с которыми не пойдет на пользу ее безупречной репутации».

Судя по всему, Шарлотта просто не могла читать романы Джейн Остин без предубеждения. Но если бы ей это удалось, возможно, она бы нашла там гораздо больше привлекательного для себя, чем ожидала. Тихая и решительная Люси Сноу из ее романа «Городок» и вовсе очень похожа на многих героинь Остин.

Джейн Остин, наоборот, стремилась стать настолько классицистом, насколько это возможно. Ее книги и герои были сдержанны, остроумны, современны и легки. Она жила в тихом и цивилизованном мире, где побег Лидии Беннет из дома с коварным Уикемом («Гордость и предубеждение») считается не любовным порывом, а подростковой глупостью. Поцелуи встречаются редко и чаще бывают нежными, чем страстными. Плохая погода — это скорее неудобство, чем источник вдохновения. Героини Остин страдают, но не испытывают агонии душевных терзаний.

Обе писательницы говорили от имени женщин, пусть и разными голосами. Они наделяли своих героинь собственными проницательными умами и чуткими сердцами и писали о женщинах, готовых самостоятельно сделать выбор в жизни и в любви. И Джейн Остин, и Шарлотта Бронте не позволяют своим героиням вступать в отношения с доминирующими мужчинами — сначала их нужно обуздать.

Джейн Остин родилась на юге, в мягком климате Гемпшира, и росла в живом и легком местном обществе, которое приводил в ужас даже слабый дождик во время прогулки. Трудно было представить себе двух женщин, менее похожих друг на друга. Неудивительно, что Шарлотта так резко отреагировала, когда ей посоветовали подражать Остин — человеку, чью жизнь она не могла ни вообразить, ни понять.

Бедная Шарлотта Бронте! Она высказала свое мнение о Джейн Остин в частной переписке с писателем и философом Джорджем Генри Льюисом в ответ на его довольно покровительственный отзыв на «Джейн Эйр». Льюис говорил, что в романе Бронте слишком много мелодрамы, и рекомендовал ей впредь следовать в своем творчестве примеру Джейн Остин, которую называл «величайшим из когда-либо существовавших писателей».

Шарлотта выросла в диком, продуваемом всеми ветрами Йоркшире, в краю вересковых пустошей, темных небес и жестоких зим. Бóльшую часть жизни йоркширцы проводили, запершись в собственных домах. Шарлотте были незнакомы балы, визиты к друзьям, беседы или партии в карты. Она жила погруженная в собственное воображение, а ее единственными развлечениями были чтение и долгие прогулки по мрачным окрестностям.

Ответы на другие любопытные вопросы — в книге «Вопрос на засыпку».

Он собрал под одной обложкой самые интересные из них и попытался дать ответы. Перед вами — размышления писателя над вопросом, который может достаться будущему студенту филологического факультета Кембриджа.

Будущим студентам Оксфорда и Кембриджа во время собеседования иногда задают каверзные вопросы, например: «Эта сумка когда-нибудь опустеет?», «В какую сторону вращается Земля?» или «Как раскрутить рок-группу?» Некоторые думают, что это просто ловушки.  Но автор книги «Вопрос на засыпку» Джон Фарндон уверен: эти вопросы прекрасны, так как побуждают думать.

Они отказывались от убожества, суеты и мелочности городской жизни и отправлялись в долгие путешествия в удаленные уголки страны в поисках естественной истины и чистоты. Как и природа, любовь для романтиков была трансцендентной, всепоглощающей, вечной, ни в коем случае не банальной, часто болезненной и трагичной из-за отсутствия взаимности или из-за обстоятельств, препятствующих соединению влюбленных.

P.S. Понравилось? Подписывайтесь на нашу новую рассылку. Раз в две недели мы будем присылать вам 10 лучших материалов из блога.

«Я не была знакома с “Гордостью и предубеждением” до выхода Вашей рецензии, — писала Бронте, — но после нее я немедленно достала этот роман и внимательно прочла. И что же я там обнаружила? Точное, как на дагерротипе, изображение банального лица, тщательно отгороженный, хорошо ухоженный сад с ровными бордюрами и нежными цветами; ни хотя бы одной яркой, дышащей физиономии, ни открытых просторов, ни синих гор, ни серебряных ручьев. Я бы не хотела жить с этими леди и джентльменами в их элегантных, но закрытых на все замки имениях».